Дмитрий Александрович Ровинский (1824–1895) – явление в русской истории культуры значительное и выдающееся. И не столько как известного юриста-правоведа, стоявшего у истоков судебной реформы Александра II. Д. А. Ровинский - это ещё и писатель, искусствовед, один из основоположников русской иконографии, исследователь русской и западноевропейской гравюры и лубка, почётный член Академии наук и Академии художеств, автор и издатель великолепных работ по искусствоведению.
В проекте представлен один из главных трудов Д. А. Ровинского - «Русские народные картинки». Сохранилось свидетельство, что тема эта была подсказана Дмитрию Александровичу известным историком и писателем М. П. Погодиным. «То, что вы собираете, - сказал он как-то молодому Ровинскому, составлявшему тогда коллекцию офортов, - довольно собирают и другие; этим никого не удивишь, а вот собирайте-ка всё русское, чего ещё никто не собирает и что остаётся в пренебрежении и часто бесследно пропадает, - так польза будет иная».
Результатом этого разговора стала многолетняя поисковая работа, завершившаяся созданием одной из лучших в России коллекций лубков и появлением монументального исследования, состоящего из четырёх альбомов с воспроизведениями 1780 картинок и пяти томов пояснительного текста на 2880 страницах большого формата. Сам Д. А. Ровинский так аннотировал свое издание: «В четырёх книгах включены народные картинки, выходившие до 1839 года, то есть до того времени, когда все сказки и вновь издаваемые отдельные листы стали выходить с дозволения цензуры…». Всего же Д. А. Ровинский описал почти 4700 листов, а с учётом разных изданий одних и тех же картинок - до 8000.
Авторские примечания к картинкам написаны живым образным языком, они демонстрируют не только глубину проникновения исследователя в изучаемый им материал, но и незаурядный талант литератора.
Прожил Дмитрий Александрович чуть более 70 лет, 50 из которых он посвятил собиранию и коллекционированию всего русского – от народных картинок и старинных икон до портретов и гравюр высших особ царского двора и светского общества.
Любовь ко всему народному у него сложилась еще в детстве. Мальчик рос в старозаветной московской помещичьей обстановке со всеми ее атрибутами: няньками, многочисленной дворней и приживалками. Отец, участник войн начала девятнадцатого века, был большим любителем русской старины и известным славянофилом.
Семья была большая: пять сыновей и четыре дочери. Сыновья пошли по военной части, кроме младшего Митеньки, которого отец определил в привилегированное учебное заведение, открытое в начале тридцатых годов в Санкт-Петербурге для детей дворян – Императорское училище правоведения. Учеба в училище продолжалась до двадцати лет. После окончания учебы, Ровинский остался в Петербурге, но очень быстро его перевели в любимую им патриархальную Москву. В Москве он прожил чуть более двадцати лет, и за это время его карьера складывалась как нельзя лучше. В сорок семь лет Ровинского переводят в Петербург на высокую должность сенатора. К тому времени он уже был личностью легендарной, в высшей степени своеобычной, о которой ходили разного рода были и небылицы.
Жил Дмитрий Александрович очень скромно, в его московской квартире было место только для книжных шкафов, книг и папок, в которых хранились его коллекции гравюр, которые он начал собирать еще в молодости.
Свое уникальное собрание русской графики, гравюр и лубочных картинок, он начал формировать в то время, когда к отечественным произведениям этого рода коллекционеры и собиратели относились с крайним пренебрежением. Результатом собирательской деятельности Д. А. Ровинского явились богатейшие коллекции, насчитывавшие более 88000 листов. Согласно его завещанию, все принадлежавшее ему уникальное собрание поступило на хранение в государственные музейные фонды и библиотеки. Издав более 40 томов исследований, Д. А. Ровинский поднял в обществе интерес к отечественному искусству и народному быту. О русской гравюре узнал весь мир: в Европе у букинистов и антикваров даже появились специальные папки с русскими гравюрами «Rossica». Ни один музей России в прошлом не собирал ни русских гравюр, ни старопечатных книг, ни гравюр на дереве, ни русских литографий, ни лубочных народных картинок. Была бедна гравюрами и Императорская публичная библиотека. Огромная коллекция графики Д. А. Ровинского, обогатившая государственные музейные фонды, по своему объему, качеству и степени изученности уникальна. У коллекционера выработался определенный алгоритм: узнать о гравюре, найти и приобрести, изучить и издать результаты исследований. Посредством своих изданий коллекционер передал бесценный опыт систематизации собрания, импульс к изучению и сохранению культурного наследия прошлого.
Лубочные картинки появились на Руси в середине XVII века. Сначала их называли «фряжскими картинками», позже «потешными листами», а потом «простонародными картинками» или «простовиками». И лишь со второй половины 19 века их стали именовать «Лубками». Название это учёные толкуют по-разному. Одни считают, что это производное от слова «луб», на котором резали первые картинки, другие говорят о лубочных коробах, в которые укладывали картинки для продажи, а по мнению самого Д. А. Ровинского слово лубочный относилось ко всему, что делалось непрочно, плохо, на скорую руку.
Лубочная картинка заменяла для народа газету, журнал, повесть, роман, карикатурное издание. В картинках этих проходит самыми разнообразными сторонами бытовая и духовная жизнь народа. В наивных изображениях народного резца русский человек представлен в его отношениях к семье, к окружающему миру, к учению, в его религиозных верованиях и поэтических представлениях, в его скорбях и радостях, в подвигах и падении, в болезнях и развлечениях. На лубках встречаются копии икон, картинки жития святых и их чудотворений, сценки церковных праздников, указывались дни празднования святых. Лубки с забавными историями из жизни и поучительными притчами, лубки-карикатуры, высмеивающие события современной жизни. Были лубки с портретами военных героев, видами монастырей, лубки-лечебники и лубки-азбуки, виды городов и лубки для обучения азбуке, арифметике...
Сначала картинки не подпадали под цензуру, но с 1674 года появляются указы о запрете на них. Но народные картинки по-прежнему издавались и продавались, не желая знать ни о каких запрещениях и указах. В 1850 году, по Высочайшему приказу, «московский генерал-губернатор граф Закревский, приказал заводчикам народных картинок уничтожить все доски, не имевшие цензурного дозволения, и впредь не печатать таковых без оного. В исполнение этого приказания заводчики собрали все старые медные доски, изрубили их при участии полиции в куски и продали в лом в колокольный ряд. Так и прекратило свое существование бесцензурное народное балагурство».
Сама по себе лубочная картинка — эта гравюра, вырезанная на дереве или металле, отпечатанная на бумаге и раскрашенная от руки несколькими красками. Гравировали картинки либо «выпукло» — на липовых или оловянных досках, либо «вглубь» — на меди резцом. Позднее лубки стали гравироваться на специальном литографическом камне. Вырезались народные картинки в подмосковном селе Измайлове, а печатались в Москве, на фигурной фабрике купца Ильи Ахматьева, которая занималась изготовлением лубка на протяжении ста лет. Рисунки сначала «оттискивались» одним цветом, потом вручную раскрашивались, «светились». Использовались всего четыре или пять красок, без их смешения и без всяких оттенков: малиновая, желтая, красная и зеленая, позднее стала употребляться еще и синяя «цветка». Картинки раскрашивали кистями очень быстро, поэтому зачастую краска могла быть небрежно положена и выходить за контуры изображения. Но покупатели на это совершенно не обращали внимания, так как в лубках ценилась их «веселость», пестрота и яркость, а не тщательность исполнения.
В 1881 году Дмитрий Александрович Ровинский опубликовал свой труд «Русские народные картинки». В это издание вошла большая и самая ценная часть его коллекции лубка. Книга состояла из 5 томов исследований и комментариев и 4 томов атласа.
В нашем проекте представлена «Книга 4: Примечания и дополнения», которая по словам самого составителя «…заключает в себе примечания к описаниям, напечатанным в первых трех книгах, и некоторые добавления о картинках, вновь приобретенных мною после отпечатания первых трех книг».
Экземпляр Донской государственной публичной библиотеки хорошей сохранности, с красивым переплетом красного цвета и золотым тиснением. У документа есть своя особенность - солидная часть страниц книжного блока не разрезана. Такие книги, с неразрезанным страницами, особенно ценятся у библиофилов.
