ул. Пушкинская, 175А

Кулачки

Помню, будучи еще мальчиком десяти лет, дикий и жуткий казачий обычай, в котором и я иногда принимал участие. Этот обычай у казаков назывался «кулачками». Кулачки происходили обыкновенно в праздничные дни. Бывало на хуторе Большом-Усть-Клинском (так как хутор был поделен пополам) казаки различного возраста, включая и ребятишек, собираются в кружок и начинают решать кулачную проблему: соберутся ли казаки сегодня на кулачную площадь, сколько выйдет и т.д. Одним словом, в этот момент каждый казак был озабочен этим вопросом, особенно те, которые недавно прибыли с действительной службы.

Однажды в морозный, ясный, тихий день на кулачную площадь собрались старики и ребятишки. Драка началась с последних, каждый мальчик старался другому разбить нос или, по крайне мере, расцарапать лицо. У некоторых, хотя нос и в крови, однако опят бросаются на противников, падают в снег, плачут, но не сдаются друг другу. Старики-бородачи наблюдают за детьми, разглаживают бороды, подтрунивают и подзадоривают их. Но собрались и взрослые с обеих сторон хутора, о чем-то стали спорить, нужно же с чего-нибудь начинать бой. Смотрю, уже несколько казаков снимают с себя шубы или поддевки, засучивают рукава, слышно: «Ну, Господи, благослави!», - и начинают. Кто половчее, глядишь, и засветил другому фонарь. Бьют по лицу, по носу, а в темя или в сердце, Боже сохрани. А важно то, что дерутся, а на друг друга не сердятся. У моего соседа Ивана Петровича неожиданно для меня, уже припухла физимордия, а под глазами фонарь, видать, особого происхождения. Из толпы голос:

- Иван Петрович, ты видал хто тебя этот раз шлепнул? Это – Илюшка Ковалев (он был иногородний). Ить он тебя не с голыми руками, у него, мать честная, была в руке свинчатка, - сказал Трофим Андреевич.

- Да, я знаю, Трофим Андреевич, хто меня ударил, - ответил Иван Петрович,- ему это не пройдет, я ему рано или поздно отомстю.

Итак, драка разгорелась. Но с нашей стороны, Усть-Клиновского хутора, было меньше, а с Большого быстро получали подкрепление. Казаки стояли по местам и шли друг против друга. Толпа дерущихся увеличивалась, а толпа интересующихся, наблюдавшая за кулачками, бросилась в сторону с шумом и визгом. Но, отбежав недалеко, снова сбилась в кучки, некоторые стояли на сугробах и наблюдали. Вообще интенсивная драка всегда была на закате солнца. В этот момент казаки входят в такой азарт, что толпа зрителей не успевает отбегать.

Голос из толпы:

- Петр Сергеевич, гляди к тебе подошел со свинчаткой, ить убьет сукин сын тебе на месте, - сказал Иван Тихонович.

- Бей Усть-Клиновскую сволочь! – послышалось с другой стороны.

- Ни на тех наскочили, - раздается в ответ.

Сошлись во всю улицу, бились отчаянно. Шум, гвалт и неразбериха, только и слышно: «Стой, стой! Наше берет». Особенно старики-бородачи поддерживают кулачников морально: «Ур-а, ур-а! Наше берет, не отступайте», - кричат и с одной, и с другой стороны. Одни кричат: «Не отступайте!». А также и ребятишки бегут за кулачниками, крича: «Ур-а, ур-а! Наше берет».

От сильного движения на снегу снего-кристальная пыль, орошенная кровью. Везде и всюду следы крови. Перерыв. Драка прекратилась. Много казаков с разбитыми носами и подпухшими глазами. После драки казаки опять собираются в кружок, по лицу у каждого веселая улыбка и отирают платком друг другу разбитое лицо. Разговаривают. Некоторые казаки без шапок. Старики и ребятишки поднимают их и кричат: «Чья?». Драка считалась обоюдной, и казаки друг на друга не сердились.

Как-то раз был такой случай. С нашей стороны была неудача, все время гнали нашу сторону, так что казакам пришлось послать из толпы зрителей одного старика за казаками, так называемыми «братьями Хоритоновыми», которые у нас на хуторе слыли за хороших кулачников. Они с детства, будучи мальчиками, принимали активное участие в кулачках. Бывало, как войдут в гонимую стену и крикнут: «Ну, Господи, благослови!»,- так уж сразу заметно, как наша сторона гонит другую. От их удара некоторые умирали или много лет чахли. А голоса! Когда во время весны на вербах грачи вьют гнезда, войдет какой из них в усадьбу и как крикнет на них, так, ей Богу, грачи оставляли свои гнезда и поднимались в воздух.

Итак, смена наша чувствовала себя слабой, и казаки таки решили послать старика, более расторопного, за братьями Хоритоновыми, чтобы они немедленно пришли на подкрепление. Приходит к ним старик и просит Христом Богом сейчас же с ним идти на кулачную площадь. Старик дрожащим голосом говорит: «Пойдемте скорей, господа казаки, ить без вас на кулачках дела не клеються, все время гонят и гонят нашу сторону, што же мы аль не казаки штоль!». От волнения у него нижняя челюсть сильно тряслась. Братья переглянулись друг на друга и залились смехом.

Вот пришли Хоритоновы на кулачную площадь, вошли в гонимую стену, тут же, как говорят, пошла писать: от них все гремело и скрипело. Замах и противник уже валяется у них под ногами и кричит: «Лежачего не бьют!».

Вечерело. Солнце висело над горизонтом. Деревья покрылись инеем. Но драка не прекращалась, наоборот, как одна, так и другая разрасталась. Женщины, глядя на кулачную драку, вслух или шепотом читают молитву: «Господи, помилуй, свят, свят, свят…».

Этот раз наша сторона победила, и старики-бородачи остались довольны. Они стоят у кабака, разглаживают бороды, у каждого по лицу довольная улыбка и казаков-кулачников угощают «казенкой» - водкой.

Расходятся по домам с оживленными разговорами:

- Трофим Андреевич, а хто тебе так шлепнул, аж нижняя губа, сталость, подпухла и смотришь, брат, чуть-чуть одним глазом, - говорит казак Иван Тихонович.

- Да Петька Каштан. Мужик проклятый, - сказал Трофим Андреевич, - Ты же знаешь, как он ловко дерется. Ударит какого, так сейчас же под глазами фонарь и гонит, и гонит, что есть мочи

Часто жены уговаривали своих мужей, чтобы они не ходили на кулачки. Однажды Василиса Егоровна говорит мужу:

- Андрюша, оставь свой дикий казачий обычай, перестань ходить на кулачки. Ты же знаешь, что мы имеем трех малолетних детей. Если тебя убьют, што же я тогда с ними буду делать? А?

- Не откажусь,- сказал Андрей.- Как ходил, так и буду ходить на кулачки. Я по природе казак, а потому и люблю ходить на кулачки.

Этот казачий обычай продолжался у нас на Дону, как помню, до 1905 года, т. е. до первой революции.

31.10.54 г. Риед. Австрия.

Источник:

Тарасов М. Кулачки // Родимый край. – Париж. – 1956. - № 7. - С. 25-27

Поделиться:

Назад к списку

Подбор литературы