Собирание казачьих песен на Дону в 1902-1903 годах

По мысли члена Кубанского и Теркского статистического комитетов А.Д. Бигдая, Военный Министр 16 мая 1902 года отдал распоряжение об организации собирания народных песен в каждом казачьем войске.

Донское войско раньше всех откликнулось на это распоряжение: 2 октября того же года в заседании областного статистического комитета вопрос об экспедиции в составе А.М. Листопадова и С.Я. Арефина был решен в удовлетворительном смысле. Названным лицам было поручено собрать напевы и тексты донских казачьих песен, и, кроме того, попутно записать исторические сказания и рассказы о геройских подвигах казаков.

Сообразно главной цели экспедиции, – собирания старинных казачьих песен, - члены ее для маршрута своего избрали те естественные пути, которыми шло заселение Донского края: река Дон и его более крупные притоки: Донец, Медведица и Хопер с Бузулуком. Общее протяжение пути, по которому были произведены обследования, составляет более 2 500 верст (прим. – 2 667 км). Начатая в октябре 1902 года, экспедиция окончилась в половине июня 1903 года. За этот почти девятимесячный срок было обследовано 99 пунктов, расположенных в 6 казачьих округах: в 1-м Донском 23 пункта, в Донецком 15, в Хоперском 24, в Усть–Медведицком 17, во 2-м Донском 17 и в Черкасском 3.

Ростовский и Таганрогский округа, а также Сальский, населенные почти исключительно крестьянами, а последний, кроме того, и калмыками, остались не обследованными. Впрочем, находясь вблизи границы Сальского округа, экспедиция нашла возможность уклониться от маршрута и в одной из ближайших калмыцких станиц – Денисовской записала 17 калмыцких песен.

Ограниченная в своей командировке временем, экспедиция лишена была возможности воспользоваться тем естественным и, по отзывам всех собирателей народных песен, наилучшим способом собирания, который требует от собирателя предварительного, более или менее продолжительного, ознакомления с населением для извлечения из него исподволь всего того, что есть в данной местности лучшего и интересного. При поездке этот способ, конечно, не мог быть применяем по кратковременности остановок, какие экспедиция могла делать в том или другом песенном пункте. Поэтому члены экспедиции должны были пользоваться тем способом, какой был у них под руками, т.е. прибегать к посторонней помощи и посторонним указаниям.

Обыкновенно, при посещении нового песенного пункта, или из предыдущего, они давали знать о своем приезде станичным или хуторским атаманам и просили их к известному времени подготовить нужную им партию песенников. Просьба их выполнялась, за очень немногим исключением, охотно, тем более что, - независимо от предписаний об оказании экспедиции содействия со стороны местной власти, разосланных от имени войскового наказного атамана в начале командировки, - каждая станица, из соревнования, старалась отличиться перед другою своими песенниками и поддержать или завоевать репутацию «песенной» станицы.

Получив от членов экспедиции необходимые инструкции и разъяснения, местные власти представляли им лучших в данной местности песенников или песенниц, в большинстве случаев стариков и старух от 40 до 70 и выше лет. Когда подбиралась соответствующая партия, иногда две-три, в зависимости от усердия атамана, каждая со своим «запеваловой» или «заводчиком» и «подголосниками», члены экспедиции приглашали их на взъезжую квартиру или в станичное правление и приступали к работе.

Работа начиналась с опроса песенников, какие песни они поют и какие,- не помнят ли, - «играли» их отцы, деды. Обыкновенно ответы начинались с перечисления так называемых «кавказских» - солдатских (времен грузинской службы – первой половины XIX в.) и новых маршевых песен, занесенных казаками из полков. Когда им объясняли, что нужны песни «старыя», «свои казачьи», «те, что игрались когда-то на походах», старики начинали перебирать песни, которые по их словам «ноня уже брошены». Им помогали, напоминая ту или другую песню, зрители, недостатка в которых никогда не было.

Для удобства работы и успешности записи, члены экспедиции, обыкновенно пред началом, отделяли из числа явившихся песенников человек трех-четырех лучших и, записавши от них песню, предлагали во второй раз «проиграть» ее в полном составе хора. Таким образом, они могли с одной стороны, проверить сделанные записи, с другой занести в них новые подголоски и вариации напева, которых не слышно было в первой партии.

Первые 2-3 стиха обязательно повторялись для того, чтобы записать и проверить «запев», который в казачьих песнях представляет часто самостоятельную музыкальную фразу, не повторяющуюся во всё продолжение песни. Кроме текста и напева заносились на бумагу также назначение песни, иногда объяснение песенника к ней, исполнители, запевала и попутно записывались своеобразные песенные термины, отмечающие характер песни.

Прекрасным пособием, а в некоторых случаях даже единственно возможным средством музыкальной записи, служил фонограф, которым записано около сотни напевов.

При работе члены экспедиции старались выполнить одно условие, которое считали необходимым для успешного хода дела, именно, чтобы работа носила как можно менее характер официальности, пения по заказу. Для того в большинстве случаев создавали обстановку частного «гулянья», «беседы», при которой песенники хотя и вызванные через посредство местных властей, так сказать, путем официальным, скоро осваивались с членами экспедиции и чувствовали себя в положении гостей.

В результате командировка дала 720 песен с более или менее полными текстами, в том числе 7 калмыцких.

Главным по количеству из собранного богатого материала является отдел бытовых, «домашних» песен; за ним идут песни обрядовые и праздничные, которых насчитывается до 150; в отделе наиболее интерсных для Донского края песен исторических, военно-исторических, военных и военно-бытовых входит около 220; былинные эпос представлен более, чем 40 песнями.

<…> Казаки любят петь. Ни одно более или менее многолюдное собрание не обходится без песен, будет ли это собрание по поводу какого-нибудь семейного торжества – свадьбы, проводов на службу или встречи возвращающихся из нее казаков, будет ли то сборище общественного характера, как дележ лугов, раздел земли, выборы, или же, наконец, просто приятельская беседа на досуге за чаркой водки двух-трех «друзей-товарищей», которые и собираются-то частенько только для того, чтобы среди рассказов да разговоров песни поиграть.

Можно смело сказать, что каждый шаг казака от колыбели и до могилы обставлен определенным песенным и обрядовым ритуалом. Сообразно с этим велико значение песенников, хранителей и выразителей этой песни.

Песенники не составляют, собственно, особой профессии: поют, - «играют» по местному выражению, - песни все казаки, но в силу того, что население любит песню, ценит хорошее исполнение ее, титул «песенника» присваивается далеко не всякому, умеющему петь, а лишь хорошим исполнителям, выделяющимся тем самым, из остальной массы населения данной местности. Каждая станица, каждый хуторок имеет своих песенников, отличает их от рядовых исполнителей песен, ухаживает за ними. Некоторые из таких песенников известны лишь среди соседей; известность других, благодаря ярмаркам, учебным и лагерным сборам, смотрам и т.п., выходит иногда далеко за пределы их жительства и захватывает целую округу радиусом на сотни верст.

Нельзя сказать того же самого про песенниц-казачек. Выступая в роли самостоятельных исполнительниц лишь в некоторые строго определенные моменты, как, например, на свадьбах, весенних или троицких играх, они во всех других случаях являются лишь помощницами, «подголосками» песенников-казаков и ценятся меньше, а известность их ограничивается пределами родного хутора или, в редких случаях, станицы.

Историческая жизнь первых казаков-общинников, их близкое участие в интересах общественной жизни своего времени, сухопутные и морские набеги рука об руку для «добычи зипунов», затем долгие многомесячные походы в «чужедальние сторонушки» от Киргизских степей до Парижа, от Персидских и Турецких земель чуть не до берегов Ледовитого океана, наконец, даже теперешняя военная служба, лагерные сборы и частые домашние смотры – всё это, способствуя братски-товарищескому сближению «односумов», «однокашников», вызывало и вызывает всегда потребность в песне, как лучшем средстве, заставляющем забывать трудности боевой жизни, утомительность тяжелых переходов, разгоняющем их скуку и однообразие. Не так давно еще, при отсутствии удобных путей сообщения, казак добрую половину своей долгой службы совершал эти переходы на своем добром коне, верном товарище боевой жизни.

К сожалению, прекрасные старинные казачьи песни со второй половины XIX столетия стали забываться и мало по малу вытесняться песнями новыми, частью лубочно-писарского творчества, частью солдатскими, завезенными на Дон казаками, обучавшимися в солдатских хорах на Кавказе, и, наконец, песнями, составляющими переделку некоторых популярных романсов и стихотворений.

В большинстве случаев старая песня не только терпит холодное равнодушие, но и преследование, выражающееся в том запрещении и гонении «улиц», какое наблюдается на Дону почти повсеместно, начиная с окружных станиц и кончая глубокими хуторишками.

С прекращением непосредственного народного творчества новая песня разными путями свободно распространяется среди казачьего населения через посредство молодежи, не смотря на некоторые усилия стариков, которые иногда с глубоким презрением относятся к чуждой им заносной песне и стараются, насколько возможно, противодействовать ей зависящими от них мерами. Они собирают около себя своих детей, внуков и учат тому, чему в свое время сами научились от своих отцов.

Источники:
Листопадов А.М. Предисловие // Песни донских казаков, собранные в 1902-1903 гг. А. М. Листопадовым и С. Я. Арефиным. Москва, 1911. С. 1-4
Арефин С. Среди песенников казаков: воспоминания о поездке на Дон для собирания казачьих песен // Вестник Европы. 1912. Кн. 10. С. 196-197

Читать издания по теме в Донской электронной библиотеке

Песни донских казаков, собранные в 1902-1903 гг. А. М. Листопадовым и С. Я. Арефиным. – Москва : Войско Донское, 1911.
https://vivaldi.dspl.ru/bv0000871/view/?#page=11

Арефин С. Среди песенников казаков: воспоминания о поездке на Дон для собирания казачьих песен // Вестник Европы. 1912. Кн. 10. С. 196-220
https://vivaldi.dspl.ru/pa0000175/view/