ул. Пушкинская, 175А

Архив рецензий

ВАРЛАМ ШАЛАМОВ «КОЛЫМСКИЕ РАССКАЗЫ», [16+]
09.08.2022

ОТ СУМЫ И ОТ ТЮРЬМЫ:

ВАРЛАМ ШАЛАМОВ «КОЛЫМСКИЕ РАССКАЗЫ», [16+]

Безнаказанная расправа над миллионами людей потому-то и удалась, что это были невинные люди. Это были мученики, а не герои.

В этом году исполнилось 115 лет со дня рождения Варлама Шаламова, писателя, прошедшего три срока в лагерях, пережившего ад, потерявшего все.

«Лагерь — отрицательная школа с первого до последнего дня для кого угодно. Человеку — ни начальнику, ни арестанту не надо его видеть. Но уж если ты его видел — надо сказать правду, как бы она ни была страшна. <…> Со своей стороны я давно решил, что всю оставшуюся жизнь я посвящу именно этой правде».

«Колымские рассказы» для меня - важнейший литературный шедевр. У Шаламова вы не найдете позитивной повестки, как в тюремной прозе Солженицына, в которой идентичность героя и автора выстраивается на православии и ненависти к коммунизму. Проза Шаламова жестче, и оттого, в ней парадоксальным образом больше человека. Того самого человека, который сломан, ущербен, жалок, и именно поэтому человечен в самом сакральном своем проявлении.

Лагеря уничтожили в Шаламове очень многое, но не смогли убить желание рассказать миру об ужасах, на которые способны люди. Чтобы это не повторилось? Чтобы преподать нам урок?

Главная трагедия в том, что литература, какой бы прекрасной она ни была, не способна предотвращать катастрофы. Увы, ходя по кругу истории, человечество снова и снова, с упорным постоянством повторяет свои роковые ошибки. Войны, геноцид, жестокость. Можно говорить очень много красивых, пафосных, напыщенных слов о том, как важно помнить, как важно ценить, как важно быть человеком. Но у каждого времени вновь появляется свой ГУЛАГ, свои жертвы и свой Шаламов. Деревья на Севере умирают лежа, как люди.

Я очень редко пишу об отечественной прозе, тем более, о чьих-то юбилейных датах. Но для меня в литературе 20 века нет фигуры важнее Шаламова.

Дружба не зарождается ни в нужде, ни в беде. Те "трудные" условия жизни, которые, как говорят нам сказки художественной литературы, являются обязательным условием возникновения дружбы, просто недостаточно трудны. Если беда и нужда сплотили, родили дружбу людей - значит, это нужда не крайняя и беда не большая. Горе недостаточно остро и глубоко, если можно разделить его с друзьями. В настоящей нужде познается только своя собственная душевная и телесная крепость, определяются пределы своих возможностей, физической выносливости и моральной силы.

В контексте «лагерной прозы» в русской литературе творчество В. Шаламова на вершине, наравне с творчеством А. И. Солженицына. Их имена постоянно ставятся в один ряд и воспринимаются как символы двух принципиально разных подходов к жизни и к литературе. Философские обобщения, глубоко художественное исследование реальности – это территория Солженицына. Очерки Шаламова иные – сугубо натуралистичные, призванные окунуть читателя в атмосферу полного обесценивания человеческой жизни и достоинства и дать непредвзятую возможность увидеть все самостоятельно, делая собственные выводы.

Фадеев всегда говорил с заключенными на «вы».

– Слушайте, старик, – сказал он, – быть не может, чтобы такой лоб, как вы, не мог нести такого полена, палочки, можно сказать. Вы явный симулянт. Вы фашист. В час, когда наша родина сражается с врагом, вы суете ей палки в колеса.

– Я не фашист, – сказал я, – я больной и голодный человек. Это ты фашист. Ты читаешь в газетах, как фашисты убивают стариков. Подумай о том, как ты будешь рассказывать своей невесте, что ты делал на Колыме.

В его рассказах нет тонкого психологизма – Шаламову некогда на это отвлекаться, он пишет летопись своего времени, летопись Колымы. Характеры его героев будто смазаны, а к самим текстам не применимы классические категории литературного анализа. Это вырванные с мясом отрезки человеческих жизней, наполненные живой кровью, потом, слезами и разочарованием. У его героев нет выбора, они вынесены за скобки бытия, бесправны, уничтожены. Они живут иными смыслами, и то, что нам кажется негуманным, для них – каждодневная рутина.

Он не винил людей за равнодушие. Он понял давно, откуда эта душевная тупость, душевный холод. Мороз, тот самый, который обращал в лёд слюну на лету, добрался и до человеческой души. Если могли промерзнуть кости, мог промёрзнуть и отупеть мозг, могла промёрзнуть и душа. На морозе нельзя было думать ни о чём. Всё было просто.

Как и категории скучного литературоведческого анализа неприменимы к этим текстам, так и привычные в обществе системы моральных ценностей (хорошо-плохо) заканчиваются там, где начинается территория лагеря. Любого лагеря, в любое время.

«Колымские рассказы» именно поэтому – некий итог: литературный, моральный, вообще цивилизационный. Просто невозможно лучше, честнее и мощнее Шаламова изобразить полное расчеловечивание, распад. И именно сегодня Шаламов и его проза актуальны как никогда. Пусть они не изменят мир, но будут напоминать тем, у кого есть совесть об очень важном – о страшном, о том, что от тюрьмы и от сумы, о том, как жить после, как жить с этим всем внутри и снаружи. Как жить в полном распаде, но каждый день выбирать свою совесть и принципы. Как быть человеком.


Хороших вам книг.
VashaDasha

Комментарии

Для добавления комментария необходимо авторизоваться
Подбор литературы