ЦАРСТВИЕ НЕБЕСНОЕ:
СЕРГЕЙ МОХОВ «РОЖДЕНИЕ И СМЕРТЬ ПОХОРОННОЙ ИНДУСТРИИ: ОТ СРЕДНЕВЕКОВЫХ ПОГОСТОВ ДО ЦИФРОВОГО БЕССМЕРТИЯ» [18+]
ИЗДАТЕЛЬСТВО: Common place, 2020.
Антрополог Сергей Мохов – центральное публичное лицо death studies в России. Сфера его профессиональных интересов - феномен смерти: исследования похоронной индустрии и обрядов, восприятия горя и утраты обществом и индивидом. Мохов – создатель и главный редактор журнала «Археология русской смерти», с 2015 года публикующего материалы по death studies.
Книга «История похоронной индустрии. От средневековых погостов до цифрового бессмертия» - обширный и уникальный труд, выдержавший несколько переизданий и содержащий итоги многолетнего сбора материала и разностороннего изучения похоронных практик.
Зачем мы говорим о смерти? На самом деле, мы пытаемся осмыслить жизнь и найти ответы. Эвтаназия, горевание, потенциальное бессмертие – это разговор о человеке, о его праве выбора, его природе.
В последние годы вопрос о тождественности человека его телу поднимается все чаще и чаще: в научных трудах, в научно-популярной литературе, в художественной прозе. С одной стороны, знание о теле в 21 веке достигло своего максимального пика, но при этом сохранился средневековый отказ и уход от разговора о нем. Люди ищут цифровое хранилище личности, прячась в виртуальных коммуникациях и закрывая глаза на вопросы смерти и умирания.
В книге Сергея Мохова отношение к человеческому телу рассматривается с очень необычного ракурса. Ни в одной другой практике вопрос о теле не стоит так остро, как в похоронной. Наличие безжизненного тела многие нюансы делает выпуклыми и значимыми.
Внимание Сергея Мохова привлекает симметрия отношения к мертвому и живому. Так, советское общество он определяет как «общество ремонта», в котором новые вещи появлялись редко, а старые бесконечно ремонтировались, чтобы служить снова. И такими неработающими вещами вынуждены были пользоваться и живые, и мертвые. Вся советская похоронная индустрия состояла из сплошных пробелов, которые скорбящие заполняли в силу своих умений, о чем до сих пор свидетельствуют памятники «из обрезков труб, старых деталей, металлических перекрытий и т. д.», ограды и гроб, сделанные «в столярных цехах предприятий, где трудился умерший человек».
Дисфункциональность среды воспринимается участниками похорон как некое естественное условие - это отчётливо видно и в разговорах между похоронными агентами и родственниками умерших, и в этнографических интервью, которые мне приходилось брать. Поломка и ремонт инфраструктуры переносятся и на коммеморативные практики, по сути, заменяя их. Мы ходим на Пасху на кладбище, чтобы подкрасить и поправить оградку и убрать пожухлую листву, производя локальную практику ремонта. Мы сами не замечаем, как ремонт становится поминальным ритуалом, и именно поэтому нам не нужно, чтобы инфраструктура работала: её полусломанное состояние является тем необходимым, что скрепляет расползающуюся постсоветскую социальную ткань.
В 21 веке живое и мертвое теряют свои границы, постепенно сливаясь. Пластическая хирургия, бодибилдинг, культ тела, а потом другие крайности - виртуальное общение, где материальная оболочка безразлична, ибо человек приравнивается к своему аватару. Соответственно этим интересам появляются и новые похоронные практики: от запуска праха в космос до выращивания из него коралла на дне морском. Такие тенденции демонстрируют все больший отрыв от границ физического гроба и максимальную индивидуализацию некогда сакральной сферы.
Сегодня похороны, как и свадьба – не просто обряд, а в большей степени возможность реализовать свои желания и явить страхи относительно живого тела. Покойник 19 века делался таким же красивым и благополучным, каким хотел бы видеть себя при жизни, а покойник века 21 делается таким же свободным. Свобода – культовая ценность нашего времени, что бы это ни значило.
Книга Сергея Мохова показывает, что история похоронного дела и трансформации похоронных практик не менее интересна, чем история науки или искусства.
Четыре главы издания объединены временными рамками: средние века, «долгий» XIX, «короткий» XX, XXI. Пятая же глава представляет собой отдельной культурологическое и этнографическое явление и называется «Смерть по-русски». В ходе исследования Сергей Мохов показывает, что в России, где постоянный слом инфраструктуры не позволяет выработаться нормам похоронного бизнеса, возникает собственное уникальное явление:
Я полагаю, что при обращении с похоронной инфраструктурой реализуется тот же принцип, что и в «литаниях», — преодоление трудностей, то есть инфраструктурных поломок и сбоев, такой образ актуализируется в практиках и разговорах как нечто естественное и даже желанное, и при этом именно преодоление становится центральным элементом похоронного ритуала. Проблемы, возникающие при подготовке и проведении похорон, определяются участниками не как неизбежное зло, а как особая, и поэтому желанная форма испытаний.
К достоинствам этой книги, несомненно, можно отнести роскошный фактический материал, собранный Моховым в полевых условиях (во время работы в похоронном бюро), интересный ракурс и авторский юмор, без которого триста страниц о гробах и прахе читались бы иначе.
VashaDasha
