«Ростов не видел еще такой демонстрации…»

7 февраля 1930 года в Ростове-на-Дону в 4 часа 15 минут утра на первой государственной мельнице (бывшей Парамоновской) произошли четыре последовательных взрыва, причем последний был огромнейшей силы. Взрывная волна обрушила часть стены котельной, разбила окна ближайших домов, снесла три верхних этажа главного корпуса. Железные столбы в округе были погнуты, а некоторые вырваны из земли и отброшены на значительное расстояние.

Вслед за взрывами все четыре корпуса мельницы были охвачены пламенем. В 4 часа 25 минут на место пожара прибыли пожарные части: портовая, центральная, Ленгородская, узловая и Октябрьская. Кроме того, приехали добровольная пожарная дружина и пожарный поезд из Батайска. Большую помощь в тушении оказал ледокол «Фанагория». Несмотря на толстый лед, сковавший Дон, он проломил себе дорогу к мельнице, что обеспечило непрерывную подачу воды из реки к месту катастрофы. В 5 часов 25 минут пожар пошел на убыль, но окончательно его ликвидировали только через несколько суток.

Изначально во всех местных газетах выдвигалась главная причина взрыва — результат контрреволюционного вредительства, позднее установили истинную — взорвалась мучная пыль в замкнутых производственных помещениях.

Главный механик Андрей Иванович Жадаев, который с риском для жизни выпустил пар из котлов и затем распорядился выгребать топки, за свой подвиг был награжден орденом Ленина. Если бы он вместе с помощником главного механика И. Н. Пчеликовым не выпустили пар, последовали бы новые взрывы и разрушения. Все семь котлов остались целыми. Машины хоть были и испорчены, но подлежали восстановлению.

А. И. Жадаев распорядился выгребать топки. Рукавицы хранились в уже охваченном огнем углу помещения, и когда он побежал за другими, комсомолец И. А. Кулик схватил голыми руками горячий гребок и стал выгребать раскаленный уголь. Его примеру последовали и другие рабочие. Когда котлы были спасены, Кулик, Жеребков, Федоренко, Яковлев, В. Ястребов и С. Русанов вступили в единоборство с огнем.

После ликвидации пожара, с 10 февраля приступили к расчистке обрушившейся мельницы и извлечению тел. В этом принимали активное участие общественные организации, добровольцы-комсомольцы, студенты-медики, учащиеся техникумов. Работа не прекращалась ни днем, ни ночью. И уже к вечеру 11 февраля почти половина обрушившегося главного корпуса была разобрана.

Из 51 человека ночной смены погибли 28 рабочих, было много раненных и обожженных, которых свозили в клиники медуниверситета и 1-ю Советскую больницу (ныне Ростовская городская больница № 4).

Всех погибших похоронили в одной могиле на Братском кладбище Ростова. На монументе выбиты их фамилии и надпись: «Здесь покоятся тела рабочих, погибших на служебном посту при пожаре 7 февраля 1930 г. на Госмельнице № 1 в г. Ростове-на-Дону».

Погибшие на трудовом посту: Н. М. Святец, Николай Ионович Сотников, А. А. Екнарин, А. И. Движков, В. П. Фролова, Г. Е. Медведев, А. А. Мануйлов (электромонтер, попал под рухнувшую стену мельницы), И. М. Нестеров, Д. А. Чернов, В. С. Гордеев, И. М. Коломойцев, Т. Н. Круговой, С. Е. Паршин, А. Л. Пустоловский, П. М. Кривоносов, Павел Юрьевич Руденко, Артем Аганесович Саркашьян, А. Ф. Кабанов, В. И. Киктев, В. В. Царев, М. А. Семенов, С. Г. Волков, В. Г. Рыжков, С. А. Замула, К. С. Слободухин, И. У. Алексеев, И. Г. Диганов, Александр Павлович Неделько.

Хоронили погибших 12 февраля. В день похорон оббитые красной материей гробы установили в центральном Клубе металлистов. Зал украсили зеленью, цветами и венками, на стенах — плакаты, среди которых со словами «В ответ на вылазку классового врага удесятерим нашу энергию на фронте социалистического строительства». В почетном карауле попеременно стояли рабочие фабрик и заводов. Последними дежурили возле павших товарищей члены правительственной комиссии.

В последний путь проводить погибших собрались десятки тысяч ростовчан. Как писала местная газета: «Ростов не видел еще такой демонстрации!». В три часа дня под звуки похоронного марша из здания вынесли гробы.

Их установили на грузовые автомобили. За машинами следовали оркестры и сотни рабочих и служащих со знаменами в руках. Среди них — боевые, пробитые пулями, истрепанные ветрами красные кумачи красногвардейских полков, а также новые, полученные ударными заводами за лучшие результаты в соцсоревнованиях, знамена вузов и учреждений. За знаменосцами сначала шли рабочие и служащие 1-й государственной мельницы, за ними — колонны трудящихся и красноармейцев. В разных концах колонн играли оркестры. Траурная процессия медленно двигалась по Большой Садовой. Толпы ростовчан в траурном молчании стояли вдоль улицы и прощались с погибшими в пожаре.

В пять часов вечера гробы под звуки похоронного марша опустили в братскую могилу. Над свежими холмами от имени Крайисполкома выступил Николай Геннадьевич Иванов со словами: «Мы хороним сегодня своих лучших товарищей. Из рядов строительства социализма вырваны рядовые, но крепкие бойцы. Но жертвами пролетариат не испугать, победного шествия социализма — не остановить. На места ушедших встанут новые тысячи…»

Это событие всколыхнуло весь край. В редакцию местных газет приходили письма и резолюции тысяч собраний трудящейся молодежи Терека, Кубани и Ставрополья, которые призывали к большей бдительности при охране социалистического имущества и борьбе с классовым врагом. Десятки резолюций констатировали, что взрыв на мельнице вызвал классовую ярость трудящихся масс и новый порыв энтузиазма в борьбе на фронте социалистического строительства.

Семьям погибших государство выплатило единовременные пособия, назначило пенсии по социальному страхованию, обеспечило всех нетрудоспособных членов семей, а трудоспособных взяла на учет биржа труда и предоставила работу вне очереди. Многие граждане откликнулись на беду массовыми отчислениями в помощь семьям пострадавших, а предприятия и организации города — в фонд строительства и восстановления мельницы. Например, рабочие и служащие военного склада отчислили 2% своего месячного заработка. Рабочие котельного цеха «Красный Дон» пообещали в ударном порядке к 1 марта восстановить крыши амбаров №№ 1 и 3.

В том же году, в память о трагедии Мельничный переулок был переименован в переулок 7-го Февраля (ныне улица 7-го Февраля).