590
«Снайпер — невысокого роста, щупленький юноша в нахлобученной шапке. Он устало шагает, шмыгая носом, то и дело поправляя снайперскую винтовку с зачехлённым оптическим прицелом. Вид у него совсем не военный. Винтовка нещадно колотит прикладом по бедру, шинель сошлась морщинами, гранаты оттягивают ремень, и всё, кажется, сидит на нём неловко, не по-боевому». Этот мальчишка из казачьего хутора близ станицы Арчединской, что раскинулась на левом берегу Медведицы, впадающей в Дон. Выпуск класса пришёлся на 1942 год. Ребята с нетерпением ждали, когда же их возьмут на фронт. Враг уже был на подступах к Сталинграду. Повестка на призывной пункт пришла 22 августа. Зачислили Петра Белякова в состав 159-й отдельной стрелковой бригады и направили учиться в снайперскую школу.
В калмыцких степях неопытному стрелку пришлось сражаться с 16-й немецкой моторизованной дивизией, имевшей звериную кличку «Бурый медведь». А потом настало время освобождать Ростов-на-Дону, о чём Пётр Беляков рассказал в своих послевоенных очерках-воспоминаниях.
«В городе у снайпера работы будет невпроворот», — так говорил лейтенант Туз. Поэтому я готовился к бою особенно тщательно. Каков он, бой в городе? До сего времени снайперам приходилось «охотиться в степи», на открытой местности. А здесь кругом укрытия, не так-то легко отыскать нужную цель.
Разведчики бесшумно снимают дозорных, и мы без стрельбы переходим Дон. Бойцы других подразделений бегут по железнодорожному полотну к вокзалу. Там уже слышится стрельба. Наша четвёртая рота круто сворачивает к улице Энгельса. Поднимаемся по каменной мостовой. Навстречу мчится мотоцикл. По нему почти в упор стреляет Спесивцев, строчит из своего «дегтяря» пулемётчик Крестьянников. Мотоцикл переворачивается и летит кувырком к подъезду каменного дома.
<…>
Окрылённые первой удачей, продвигаемся дальше. Но вот раздаются тревожные крики:
— Танки! Танки!
— В укрытие! – приказывает лейтенант Туз.
Мы занимаем угловой дом… А с улицы доносится частая стрельба. Наш дом окружают фашисты. Что ж, придётся драться до конца. Мы не одни. К нам присоединилась группа бойцов во главе с лейтенантом В. Г. Маноцковым, отрезанная от вокзала, где сосредоточились основные подразделения бригады. Нас примерно человек пятьдесят.
Комбат организует круговую оборону. Перед каждым ставит определённую задачу. Моё место возле углового окна. Маскируюсь первым попавшимся предметом – венским стулом, выставленным на подоконник. Веду наблюдение. Через оптический прицел хорошо просматриваются ближние улицы, железнодорожное полотно, дом на пригорке. Отличная позиция для снайпера! Из-за вагонов выбегает группа гитлеровцев. Впереди, судя по всему, офицер. На нём высокая фуражка, на груди бинокль. Нажимаю на спусковой крючок — гремит выстрел. Фашист роняет парабеллум и ударяется головой о землю. По опыту знаю, что солдаты попытаются унести труп офицера. Так и есть: гитлеровец ползёт к убитому. И снова гремит выстрел.
<…>
Из-за цементной ограды высовывает голову и плечи гитлеровец. В полушубке. Значит, офицер.
— Сдаёмся! – кричит он по-русски.
«Если сдаются, почему другие держат автоматы наготове?» — мелькнула у меня мысль.
— Они не знают, где мы, — говорит комбат, — хотят нас обнаружить. Стреляй же, стреляй!
Навожу перекрестье прицела на цель. Плавно спускаю курок. И гитлеровский офицер беспомощно взмахивает руками…
<…>
Шагах в пятидесяти лежит, спрятавшись за водосточную трубу, фашист. Я вижу его ноги, обутые в сапоги. Он бьёт каблуком о каблук — видимо, хочет согреться. А у меня зудят руки — прострелить бы ему пятки! Не ходи по чужой земле оккупант! Но усилием воли заставляю себя перевести оптический прицел…
В этом бою снайпер Пётр Беляков уничтожил 16 фашистов, под покровом ночи удалось выйти из окружения. Это лишь один эпизод в сражениях за Ростов в феврале 1943 года. За восемь суток кровопролитных боёв Красная Армия потеряла убитыми и ранеными около 20 тысяч человек, немецкие войска и их союзники — более 10 тысяч человек. А боевой путь снайпера продолжился.
В марте 1943 года военные газеты опубликовали статьи о поединке Петра Белякова с немецким снайпером. А вот как он сам писал об этом:
«Весна на Миусе началась рано. Быстро зазеленели поля. Вода крушила лёд в реке и с шумом несла его в Азовское море. Над окопами то и дело раздавалось наводящее грусть курлыканье журавлей, летевших на большой высоте. Очевидно, как и люди, они понимали, какую опасность таят Миусские лиманы.
<…>
В один из таких весенних дней я пробрался к пулемётной ячейке. Смотрю, «максим» стоит на земляной площадке, тщательно замаскированный сухим бурьяном.
— Стрелять опасно, — предупредил Семён.
— Почему?
— Снайпер бьёт. Хитрый, сволочь. Молчим и он молчит. Стрелять начнём и тут тебе раз!.. От щитка только брызги летят.
— Значит, на звук работает.
— Не определим никак, откуда стреляет…
<…>
Берусь выследить фашистского снайпера и уничтожить, о чём докладываю командиру роты старшему лейтенанту Похитону.
— Смотри, сам не попадись на мушку, — хмуро предупреждает он, не очень любивший риск. Но всё-таки разрешает выползти за окоп на нейтральную полосу.
“Следить за ним надо ранним утром, когда солнце освещает высоту и когда лучи наверняка слепят глаза фашистам”, размышляю про себя.
Утро в этот день было прекрасным. Приятно пригревало солнце. Оттаявшая земля начала парить, и молочного цвета дымок потянулся в небо. Прижимаясь к земле, ужом выползаю за бруствер, чтобы быть поближе к обороне врага. Ползу по высокому бурьяну, почти у самого берега реки. Солнце всё более пригревает. Камуфляжная плащ-палатка путается под ногами и мешает. Наталкиваюсь на подснежник. Любуюсь и никак не налюбуюсь им.
Стало душновато. Хочу развязать петельки у шапки-ушанки и завернуть её. Вдруг слышу выстрел и чувствую, как кто-то грубо дёргает за верх моей шапки, словно намереваясь сбросить её.
“Снайпер выстрелил в меня”, — искрой проносится в голове. Я мгновенно переворачиваюсь и кубарем качусь к реке. Падаю с обрыва в прибрежный ил.
Ощупываю голову. Жив!.. рассматриваю пробоину в шапке. Судьбу решили миллиметры.
Вот это выстрел! Затравленно озираюсь от жгучей обиды, от мысли, что был совсем на волоске от смерти. И от кого? От снайпера, которого добровольно вызвался уничтожить.
<…>
На другой день, выбрав подходящее место и замаскировав его, продолжаю изучать передний край врага. Солнце по-прежнему щедро освещает высоту. Из поля зрения не ускользает ни одна деталь. На скате возвышенности тринадцать кустиков. У одного из них виднеется нарытый грунт и консервная банка. Нет. Это не снайперская точка. Разве умный снайпер стает возле себя разбрасывать демаскирующие его местопребывание детали? Скорее всего, это ложное гнездо.
<…>
Замечаю, как в самом низу небольшого кустика потемнело, словно кто-то его прикрыл изнутри серой заглушкой…
Еле заметно мелькнул солнечный зайчик. “Стоп, — произношу вслух. — Он. Немецкий снайпер!” Сердце замирает от радостной догадки. Ругаю себя, что раньше не заподозрил этот кустик. А он действительно чем-то отличается от других.
Ползу к Семёну Марчукову и убеждаю его через тридцать минут открыть огонь из пулемёта, но так, чтобы без риска для себя. Ещё раз выверяю расстояние, протираю оптику. Тридцать минут кажутся вечностью. “Ну что же они там не стреляют?” — ругаю в душе пулемётчиков за их медлительность. Но вот чётко и длинно застрочил “максим”.
Всё внимание – немецкому снайперу. И тут замечаю, что куст, словно живой, зашевелился и подвинулся влево. Показалась фигура фашиста в маскхалате и пятнистой каске. Мой выстрел почти слился с вражеским. Есть!...»
Юноша, любующийся первыми подснежниками и пролетающими в весеннем небе журавлями, так быстро взрослеет, проходя дорогами войны.
Из оперативной сводки Совинформбюро от 7 июля 1943 года:
«Западнее Ростова-на-Дону происходила артиллерийская и миномётная перестрелка. Наши подразделения подавили огонь нескольких артиллерийских и миномётных батарей, разрушили 11 блиндажей и 3 дзота противника… За полтора месяца 37 снайперов Н-ской части истребили 472 немецких солдата и офицера. Снайпер Пётр Беляков уничтожил 101 гитлеровца, Алексей Адров — 66, снайпер Павел Хромов истребил 65 немцев…»
День Победы Пётр Алексеевич Беляков встретил в Праге. Прославленный снайпер, уничтоживший за годы войны 147 гитлеровцев, получил 12 правительственных наград, в отставку вышел в звании подполковника.
В 1983 году, в честь 40-летия освобождения Ростова-на-Дону, на стене дома № 9/1 на улице Социалистической была установлена мемориальная доска, напоминающая о боевом подвиге снайпера.
Фото
