«Вообрази себе берег нагорный...»

Весной 1820 года Пушкина направили «по делам службы» на Юг, через Екатеринослав, где он встретился с Николаем Николаевичем Раевским: вместе с сыном и дочерьми генерал ехал в Крым, но по пути намеревался остановиться для лечения на Кавказских минеральных водах. Отсюда Раевские и Пушкин вместе двинулись дальше, к Азовскому морю.
И вот позади Мариуполь, Таганрог, Ростов, Нахичевань-на-Дону; поздно вечером Пушкин и Раевские на всех парах примчались в станицу Аксайскую – здесь в Дон, делающий крутой поворот, впадает река Аксай (рукав Дона). В Аксайской жило несколько офицеров, с которыми Раевский не один год участвовал в сражениях, пройдя всю Европу; у одного из них, видимо, и заночевали. Но перед этим, как следует из дневника Раевского, он послал в Новочеркасск «письмо с казаком к атаману Денисову, что будет назавтра к нему с обедом». Куда «всей гурьбой наутро и направились».
Но вот другой отрывок. После обеда, который прошёл за беседами и воспоминаниями, Раевский «выпросил» у атамана шлюпку, и обратно, в Аксай, на второй ночлег, все гости отправились водой – той самой рекой Аксай под Аксайскими (или Черкасскими) горами. Генерал Раевский, обращаясь к дочери, пишет:
«Вообрази ты себе берег нагорный, с разнообразными долинами, холмами, рощами, виноградными садами и застроенный беспрерывными дачами на расстоянии сорока вёрст, в степном уголку земного шара, – ты можешь легко представить чувство смотрящего на сии картины человека, коего сердце понятным чувствам открыто быть может. Мы все были в восхищении».
И как же понятны эти чувства, столь поэтично выраженные не поэтом – бывалым воином (тридцать лет безупречной службы, участие в важнейших сражениях)!..
Конечно, сегодня картины, описанные Раевским, изменились (не без активного участия человека) не в лучшую сторону. А по надречной террасе ещё во второй половине ХIХ века провели железную дорогу. Этот участок пути хорошо виден всем, кто следует поездом с севера на Кавказ (и, соответственно, в обратном направлении).
Но с вагона поезда видно далеко не всё. Природе Черкасских гор по-прежнему есть чем удивить, чем обрадовать. Например, интересно совершить прогулку от хутора Пчеловодного до хутора Александровка.
До Пчеловодного, как до Александровки (оба относятся к Аксайскому району), добраться просто: либо на пригородном поезде, либо на автобусе. Замечу только, что в Александровке нередко останавливаются товарняки и стоят по нескольку десятков минут; причём крайне неудобно то обстоятельство, что они занимают именно первый путь: вышедшим из электрички приходится долго их обходить. Дело в том, что платформа для пассажиров соответствует одновременно первому и второму пути, другими словами – находится посредине путей.
Но начну свою летнюю прогулку с Пчеловодного. Когда-то сюда приезжали из города ловить раков: они водились в большом количестве. Сейчас река Аксай (рукав Дона) уже не может похвастать обилием раков и рыбы... Щит при подъезде к речке Аксай (рукаву Дона) предупреждает, что купаться запрещено. Интересно бы увидеть хоть одного купальщика. В Аксае вообще не купаются: только ходят на лодках, или – там, где можно подойти к берегу – ловят на удочку. В иные годы берега заливает – не подойти! Точнее – подойти, но в сапогах!
«Пчёлка» – так в народе называли этот хуторок между Ростовом и Новочеркасском; не ушёл ли этот ласковый вариант имени в прошлое?
Первоначальное название местечка, основанного в 1851 году у подножья Аксайских гор, – хутор Благодатный; его территорию до революции частично занимали дачи, частично – «служебные наделы» для войсковой администрации, здесь разбил себе усадьбу Харитон Попов, один из организаторов Новочеркасского музея истории донского казачества, известный на Дону благотворитель. От усадьбы Попова ничего не осталось; но имя его в хуторе живо: центральную улицу пересекает Попова балка, и есть ещё действующий до сего дня Попов колодец.
В природном отношении место это очень интересное; но а архитектурном? Особо похвастать нечем, но всё же кое-что найти можно: это образец казачьего куреня. Он стоит прямо на главной улице, носящей имя Подтёлкова. И там же, неподалёку, не столь старое строение, но всё же... в традициях старинных хозяйственных построек: так сказать, из местного материала!
Главная улица бежит под горой, тянется километра на два с половиной; на её исходе влево отделяется грунтовка в тени шелковиц (по-местному – тютина) и абрикосов, забирающая круто вверх, к едва видным дачам соседнего хутора – Александровки. Из ближнего двора доносится женский голос: «Я пять банок жердёл закрутила! Всё, надоело, не могу больше на них смотреть!» (это переводится так: наварила пять трёхлитровых баллонов варенья из диких абрикосов; остальное пусть пропадает).
Поднимешься на высокую террасу, найдёшь тенистое местечко под древним абрикосом; вокруг – разнотравье; птицы не поют (жарко, попрятались где-то), зато – непрерывный треск, гудение, словно по травам, по земле проходят разряды тока: это всё голоса невидимых насекомых. С одной стороны – разбегаются к вершинам бугорки, – в том же разнотравье и редких деревцах; с другой – заливные луга и двоящаяся река …
Дачи остаются наверху, дорога входит в рощу; когда деревья расступаются, виды разворачиваются на много километров! Скоро показывается и окраина Александровки, расположенной по обе стороны глубокой балки.
Для маленького хутора Александровка выглядит достаточно солидно. Хутор этот не старый; он возник в 1864 году, с началом действия железной дороги «Александровка – Грушевская – Новочеркасск» (всего 66 вёрст). Архитектурных памятников, достойных внимания, он не сохранил; трудно назвать архитектурой типовые одноэтажные дома и дачные коттеджи, появившиеся в советское время. Правда, близ нового домика железнодорожной станции есть и типовое вокзальное сооружение дореволюционного времени. Туда, к станции, с горы к реке Аксай, круто спускается улица.
Поздней осенью 1941-го через Аксайский район проходила линия фронта; немцы провались к Дону, а вот к рукаву Дона – реке Аксай – не смогли; близ Александровки стояло насмерть подразделение красноармейцев. И поныне вдоль железнодорожного полотна можно видеть противотанковые надолбы. А на склонах можно видеть остатки окопов, противотанковых рвов, есть и «видовые площадки» – тогда они служили для размещения артиллерийских орудий и миномётов…
Теперь они служат художникам, которые часто приезжают сюда с мольбертами.