ул. Пушкинская, 175А

Неограниченные возможности человеческого духа

Автор статьи:
Лариса Поповян
1269
16 декабря 2022
«Из войны я вынесла веру в неограниченные возможности человеческого духа» — такой фразой заканчивается интервью ветерана Великой Отечественной войны Антонины Ленковой, которое записала Светлана Алексиевич для книги «У войны не женское лицо». Воспоминания А. М. Ленковой также опубликованы в книге В. В. Смирнова «Ростов под тенью свастики». Антонина Мироновна  автор документальной повести «Это было на Ульяновской», изданной в 1985 году Ростиздатом. Эта хрупкая женщина прожила непростую и долгую жизнь — почти 90 лет (умерла 26 мая 2014 года). Родилась Антонина Ленкова 25 декабря 1925 года в донской станице Краснокутской, ныне – Боковского района Ростовской области.
Ленкова вспоминала:

«Во второй части „Тихого Дона“ Шолохов рассказывает о казни Подтелкова, Кривошлыкова и их товарищей. Среди расстрелянных был и мой дядя — брат матери Пётр Иванович Лысиков. Его мать, а моя бабушка, присутствовавшая при казни, увидев, как упал сын, потеряла сознание. Так и увезли ее замертво… Отец мой, Мирон Павлович Ленков, прошёл путь от безграмотного паренька до командира взвода, коммуниста. Когда он умер, мы остались с мамой жить в Ленинграде, всем лучшим в себе я обязана этому городу. Маленькой я часто болела, была слабенькой от страшного ожога, полученного в детстве. Когда подросла, моей страстью стали книги. Рыдала над романами Лидии Чарской, „Маленьким оборвышем“ Гринвуда, зачитывалась Тургеневым. Любила поэзию…» [1]. 

Мать работала санитаркой в госпитале, поднимая двоих детей. В канун начала Великой Отечественной войны Тоня вместе с младшей сестрой уехала к бабушке в станицу, избежав ленинградской блокады:

«Август сорок первого года мы собирались провести в гостях у бабушки. Но уже в начале июня мной овладело какое-то непонятное беспокойство. Я стала уговаривать маму уехать немедленно. Та удивилась: отпуск у нее в августе, никто раньше не разрешит. Да и нечего там в июне делать: в августе поспевают фрукты, овощи. Но никакие слова не могли поколебать моего желания уехать немедленно. Что-то, чего я сама не могла понять, тянуло меня из города…».
И уже в донских степях её настигла весть о начавшейся войне. Она видела коннонарочных с повестками из военкомата, поющих, пьющих и плачущих казачек, провожающих мужей на войну:

«Двадцать третьего июня я пошла в станицу Боковскую в райвоенкомат. Сказали коротко и жестоко: — Детей на фронт не берем. Комсомолка? Вот и прекрасно. Организуй помощь колхозу. Лопатили хлеб, чтобы не перегорел в буртах. Потом убирали овощи. Мозоли на руках стали твердыми, губы потрескались, лицо покрылось степным загаром. И если я чем-то отличалась от хуторских девочек, то только тем, что знала множество стихов и могла читать их наизусть всю длинную дорогу с поля домой. А война приближалась. Семнадцатого октября фашисты оккупировали Таганрог. Я стала говорить об эвакуации, хотя и понимала, что ни бабушке, ни маминым сёстрам с маленькими детьми это не под силу. Но и остаться, подвергая опасности сестрёнку, за которую теперь была в ответе, не могла. До Обливской шли пять суток. Сандалики пришлось выкинуть, в станицу входили босиком. Вместе с другими эвакуировавшимися пришли на станцию, начальник станции сказал: „Не ждите крытых вагонов, садитесь на площадки, сейчас подадим паровоз и отправим вас на Сталинград“. Нам повезло — мы забрались на площадку с овсом. Погрузили в зерно босые ноги, укрылись платком, тесно прижавшись друг к дружке, задремали. Хлеб у нас давно кончился, мёд тоже. В последние дни нас прикармливали казачки. Мы стеснялись брать, заплатить было нечем, а они уговаривали: „Ешьте, жалюшки. Всем сейчас худо, помогать надо друг дружке“. Я давала себе зарок никогда не забыть этой людской доброты…».
Антонина Мироновна помнила, как сильно замёрзли они с сестрой, пока ехали на открытой платформе с овсом. Чтобы согреться пришлось идти пешком и бежать 16 километров до райцентра, а потом там сидели в коридоре, прижавшись к печке. И двигались дальше, вглубь страны, через жестокие морозы осени 1941 года. В селе Франк Жирновского района Сталинградской области хрупкой Антонине предложили работать бухгалтером в колхозе. Она же, увидев плакат «Девушки, за руль!», настояла на обучении и работала трактористом. Машины были старые, запасных частей не было, один грамотный тракторист на стайку только что обученных девчонок, которые работали без выходных и сами ремонтировали свои машины. Тоня пошла в школу, как просила мама, но помнила, что через четыре месяца ей исполнится 17 лет и она сможет сама распоряжаться своей судьбой, но ждать до декабря не пришлось. Враг подходил к Сталинграду и обком ВЛКСМ обратился к комсомольцам с призывом защищать Сталинград. Антонина Ленкова пошла записываться:

«В райкоме все прошло гладко, а в военкомате пришлось повоевать. Из-за возраста, из-за зрения. Но первое помогло второму. Когда речь зашла о неполных семнадцати, я обозвала военкома бюрократом и объявила голодовку. Села с ним рядом и двое суток не сдвинулась с места, отодвигая предлагаемый им кусок хлеба и кружку кипятку. Пригрозила, что умру с голодухи, но сначала напишу записку, кто виноват в моей смерти. Не думаю, что он испугался, но все-таки направил меня на медкомиссию. Все это происходило в одной комнате. И когда врач, проверив зрение, развела руками, военком рассмеялся и сказал, что я зря голодала. Но я ответила, что это я из-за голодовки ничего не вижу. Отойдя к окну, поближе к злосчастной таблице, я разревелась. И ревела до тех пор, пока не выучила нижние строки. Потом утерла слезы и сказала, что готова еще раз пройти комиссию. И прошла. Десятого ноября сорок второго года, запасшись, как было приказано, продуктами на десять суток, мы (человек двадцать пять девчонок) забрались в кузов потрепанного грузовика, по-моему, того самого, на котором нас сюда привезли, и запели „Дан приказ“, заменив слова „на гражданскую войну“ словами „защищать свою страну“…».
И снова, как и в первые дни войны, никто не хотел брать хрупких девчонок в свои боевые части, лучшее, что им предлагалось работа писарем в штабе. Но Тоня была настроена решительно:

« — Мы — добровольцы! Шли защищать Родину. Мы пойдем только в боевые подразделения… Наверное, у меня был решительный вид, потому что полковник сразу сдался: — В боевые так в боевые. Двоих — в летучку, на станки, а эту, языкастую, — на сборку моторов. Если за месяц не научится собирать моторы с закрытыми глазами и не уложится в нашу норму, пойдет, куда прикажу. Думаю, что она сама еще попросится в писари… Так началась наша служба в сорок четвертой автобронетанковой полевой мастерской. Никогда не представляла себе, что армия — такое огромное и сложное хозяйство, что от переднего края далеко вглубь тянутся нескончаемые связи и каждое звено должно работать безотказно. Как воздух, фронту были нужны машины. <…> Фронтовые водители совершали чудеса на своих видавших виды машинах. Они привозили их в нашу мастерскую в таком виде, что сами удивлялись: как она шла? Уму непостижимо!
Мы были заводом на колесах. На машинах, их звали летучки, — станки: фрезерные, расточные, шлифовальные, токарные; электростанция, заливка, вулканизация. На станках работали по два человека. Каждый по двенадцать часов без единой минуты передышки. На обед, ужин, завтрак подменял напарник. Если подходила очередь кому-то идти в наряд, значит, оставшийся работал двадцать четыре часа. Труднее всего было на сборке. Здесь смен не было. Боевое задание — в сутки мотор. Работа не прекращалась и под бомбежкой. Умирали, обняв моторы… Работали в снегу, в грязи. И не было ни единого случая самой мелкой недоделки. Через месяц командир части устроил настоящий экзамен. Я с честью выдержала его: собранный за двадцать три часа мотор работал на испытательном стенде как часики… На построении части был зачитан приказ о присвоении мне звания младшего сержанта».

В книге В. В. Смирнова «Ростов под тенью свастики» есть воспоминания А. М. Ленковой о жизни Ростова-на-Дону в феврале 1943 года:
«Я вступила в Ростов с нашими частями сразу после его освобождения. Часть, в которой я служила, была полевой, автобронетанковой мастерской — это завод на колесах, вплоть до электростанции. Двигались за фронтом, подбирая подбитую технику, и возвращали ее к жизни. В Ростове нас сразу провели на территорию автосборочного завода. Теперь на этом месте вертолетный. Выгрузили, и мы тут же развернули в уцелевших цехах свое хозяйство. Кстати, в этих местах были до нас немецкие ремонтные части. Удирая из Ростова, фашисты даже не успели прихватить инструменты, и они нам здорово пригодились, когда мы собирали трофейные моторы от всяких Оппелей и Деймлер-Бенцев.
8 марта 1943 года собрал нас, девчонок, замполит, поздравил с праздником, похвалил, что здорово работаем и сказал такую вещь: "Не все советские девушки такие, как вы. Есть, к сожалению, и другие. В газете "Голос Ростова" было объявление о том, что публичному дому для немецких солдат требуются сто красивых девушек. Так вот в первый же день было подано 300 заявлений…"
О том, как жили люди в только что освобожденном городе, мы могли судить хотя бы по тому, как нас кормили. Базы нашего снабжения отстали, и мы месяца полтора, если не больше (фронт остановился на целых полгода) ели одну рыбу. Больше наши хозяйственники ничего в городе достать не могли, не было хлеба. А еще страшнее — соли. Наши токари, фрезеровщики ухитрялись иногда выкроить минутку, чтобы выточить алюминиевую расческу и каким-то образом обменять ее у гражданских лиц, работавших на этой территории. Махорку доставать удавалось, а соль — нет. Мне лет десять после войны снились эти огромные белые рыбьи куски в мутной воде — единственная в то время пища.
Нашу часть немцы бомбили два раза в сутки — в два часа дня и в два часа ночи. Чтобы не терять технику и людей, нас летом отвели под Мечетку. Знать бы мне тогда, что суждено дожить до победы, отпросилась бы у командира на целый день. И пришла бы на Ульяновскую улицу, … о которой позже я написала книгу» [2].
Осенью 1945 года Антонина Ленкова поступила, а уже летом 1949 года досрочно закончила географическое отделение Узбекского государственного университета. Почему Узбекского? Потому что молодость и любовь.

В 1936 году, получив путёвку в «Артек», Тоня подружилась там с ребятами из Средней Азии, знаменитой на весь Советский Союз Мамлакат Наханговой и Ибрагимом Зубайдуллаевым. 3 сентября 1945 года Ибрагим приехал в Ленинград, а 20 сентября они поженились, и Антонина Ленкова (Зубайдуллаева) стала студенткой Узбекского государственного университета. Но уже 20 ноября она ушла от мужа и перешла жить в общежитие.

Старший сын Юрий родился 5 августа 1946 года, когда скоропалительный студенческий брак уже распался. Но это не помешало молодой маме досрочно закончить географическое отделение Узбекского государственного университета и стать хорошим гидрографом. С 1949 по 1958 год Ленкова работала в составе Гидрометслужбы, обследуя реки Северного Кавказа, Памира, Прибалтики. Жила в Душанбе, Минске, Ростове-на-Дону.

После рождения второго сына в 1960 году у Антонины Мироновны ухудшилось зрение, что сделало невозможной работу с миллиметровыми картами. Антонина нашла себя в журналистике. Сотрудничала с газетой «Вечерний Ростов», работала на радио, редактируя музыкальные программы. В 1967 году была принята в Союз журналистов СССР. Ленкова много лет была внештатным лектором Всесоюзного общества «Знание» и признана лучшим лектором Дона.

Музыковед, профессор Ростовской консерватории Наталья Алексеевна Мещерякова так оценивает вклад А. М. Ленковой в культурную жизнь Ростова-на-Дону: «Именно тогда, ненадолго возглавив музыкальную редакцию, Антонина Ленкова впервые решилась на освещение в эфире музыкального народного творчества казаков, осуществив … запись самых выдающихся донских хоров, которые ещё со времен «расказачивания» не были широко известны землякам — за исключением односельчан. Беспримерная отвага, которую Антонина Мироновна закалила ещё на фронте, позволила ей обратиться к личности полуопального Оскара Строка, представляя его и в музыке, и в весьма раскованном по тем временам, лирическом диалоге. А. М. Ленкова не была профессиональным музыкантом, …немало сделала для раскрепощения музыкального эфира. Этот новый свободный эфир прорастал постепенно сквозь стройную шеренгу идеологически выдержанных программ, приуроченных к датам политического календаря и профессиональным праздникам…» [3].
В книге воспоминаний А. М. Ленковой очень много ростовских имен, ведь здесь она прожила с 1958-го по 1982 год. На фотографии, предоставленной Еленой Петровной Смирновой, мы видим многих ростовских журналистов в гостях у Антонины Мироновны в августе 1978 года.



На обороте фотографии подпись: Саша Коноваленко, Света Казикова, Владислав Смирнов, Валерий Катькалов, Юра Ленков, А. М. Ленкова, Лена Смирнова, Света Герасимова, Люда Катькалова.

В 1982 году она переехала в Бердянск Запорожской области (Украинская ССР). Поводом к этому послужило самоубийство младшего сына или скорее то, что привело к самоубийству. Ленкова не смогла жить в городе, где всё напоминало о Володе. В Бердянской библиотеке Антонине Мироновне попалась на глаза публикация в «Комсомольской правде» о книге «У войны не женское лицо» и её авторе, что побудило Ленкову отправить письмо в Минск. Светлана Алексиевич стремилась показать, что не было в армии специальностей, которыми бы не овладели женщины. А среди пятисот участниц войны, опрошенных писательницей, женщины-автослесаря не было. Так рассказ Антонины Михайловны появился в книге «У войны не женское лицо».

Антонина Мироновна Ленкова награждена орденами Отечественной войны 2-й степени, «За мужество», медалями «За оборону Сталинграда», «За Победу в Великой Отечественной войне в 1941–1945 годах», Жукова, «Защитник Отчизны», многочисленными юбилейными. Одной из самых дорогих наград всегда считала знак «Отличный шофер», полученный в апреле 1945 года.

Библиография

1. Алексиевич, С. А. У войны не женское лицо ; Последние свидетели / С. А. Алексиевич. Москва : Советский писатель, 1988. С. 128–134.
2. Смирнов, В. В. Ростов под тенью свастики / В. В. Смирнов. [Ростов-на-Дону : б. и.], 2006. С. 172–173.
3. Мещерякова, Н. А. О музыкально-просветительских проектах в радиоэфире "Дон-ТР": постижение культуры // Культура как фактор развития общества, государства, личности: форум работников культуры Дона, посвященный году культуры, 100-летию Южного федерального университета и 95-летию со дня рождения Ю. А. Жданова, 11–12 ноября 2014 г. Ростов-на-Дону, 2014. С. 328–334.

Фото

Поделиться:

Комментарии

Для добавления комментария необходимо авторизоваться

Рубрики блога:

Подбор литературы